29 червня 2023 року уряд Сполученого Королівства представив парламенту проєкт закону, який має заборонити британським юристам консультувати російські компанії в бізнес-угодах.
Велика Британія посилює економічний тиск та обмежує російських олігархів і великі компанії, пов’язані з керівництвом країни, у доступі до юридичних послуг.
Однією із топ-тем для обговорення у ділових колах сьогодні стала новина про те, що Північний апеляційний господарський суд визнав правомірними вимоги Фонду гарантування вкладів фізичних осіб до екс-керівників Платинум Банку. Серед них - перший заступник глави НБУ Катерина Рожкова. Йдеться про солідарне стягнення 1,48 млрд грн. Але хто допомагає ФГВФО отримувати перемоги на юридичному фронті?
Попри воєнний стан, Україна продовжує виконувати свої міжнародні зобов’язання у кримінально-правовій площині стосовно видачі (екстрадиції) осіб. Щоправда, інтенсивність співробітництва значно вщухла через зникнення зав’язків РФ і РБ.
Національне агентство з питань запобігання корупції взялося вивчати поведінку очільника Конституційного Суду. Йдеться про конфлікт інтересів у зв'язку з призначенням Сергія Головатого суддею-доповідачем у справі про "Харківські угоди". Що саме відбулося і чому так сталося?
Сегодня можно констатировать тенденцию активного участия адвокатов во всех сферах общественной жизни. Одни адвокаты вносят свой вклад в деятельность органов адвокатского самоуправления, другие — разрабатывают законодательные акты в различных рабочих группах, а третьи — идут на госслужбу или избираются народными депутатами.
В свою очередь заслуженный юрист Украины, адвокат и кандидат юридических наук Владимир Богатырь считает целесообразным в настоящее время реализовывать свой потенциал в частной практике. Солидный опыт работы на общественных началах позволил ему сформировать собственную позицию по широкому кругу актуальных вопросов.
«Непрофильная» деятельность адвокатов сейчас, по его словам, не принесет результата. В интервью «ЮП» г-н Богатырь рассказал о том, какими причинами это объясняется. Работая непосредственно в данный момент в Польше, адвокат знает, на какие стандарты государственной службы и регулирования бизнеса следует равняться Украине.
В то же время он постоянно ищет инструменты, способствующие усилению гарантий адвокатской деятельности. Среди таких инструментов — обращение в Конституционный Суд Украины.
— Владимир Викторович, вы направили обращение в Конституционный Суд Украины, расскажите, чем это вызвано?
— Цель — обратить внимание законодателя и профессиональной среды на права адвоката, которые сегодня должным образом не защищены и не соблюдаются государственными органами. Логика обращения заключается в том, чтобы добиться четкого толкования нормы относительно обязательности исполнения адвокатского запроса. Речь идет о коллизии норм различных законов и объеме сведений, которые должны предоставляться на адвокатский запрос с учетом прав каждого человека на защиту личных данных. Мы ссылаемся на практику Европейского суда по правам человека и неодинаковую практику украинских судов. Адвокаты подавали административные иски, и их удовлетворяли суды, обязывая госорганы предоставлять информацию, однако судебная практика в этом вопросе не стала правилом. В направлении трактования норм по защите прав адвокатов также активен адвокат Игорь Головань, который подавал в КСУ обращения по другим вопросам деятельности адвокатуры. Мы гордимся тем, что сделали аналитический труд, который раскрывает историю вопроса и указывает неодинаковое применение норм права судами на Украине, анализирует международные гарантии прав деятельности адвокатов, а также указывает на несоблюдение конституционных прав адвокатов. В случае неудовлетворительного результата на Украине мы намерены обратиться в Евросуд.
— Логично было бы увидеть такое обращение от органов самоуправления адвокатуры, а не от отдельного адвоката…
— После III съезда адвокатов Украины я вижу много различных течений в борьбе за полномочия. Сегодня меня как практика больше всего интересует инструментарий, с помощью которого мы можем защищать клиента. Считаю, что одни из наиболее здравых идей относительно защиты прав и профессиональных гарантий адвокатов высказывают сегодня теоретик практикующей адвокатурыЯрослав Зейкан, адвокаты Евгений Солодко и Виталий Сердюк. Но они не являются людьми, принимающими решения в адвокатуре. И понятно почему: нужно либо практиковать, либо заниматься оргработой.
Органы самоуправления заняты вопросами второстепенными: членскими взносами и удостоверениями. И это в момент, когда наши основоположные права и гарантии не соблюдаются — проводятся обыски у адвокатов. Мне все равно, кто будет представителем адвокатуры в прокурорских и судейских дисциплинарных органах. Меня больше волнуют права адвокатов и гарантии невмешательства в их деятельность.
— Проблема в персоналиях или все намного глубже?
— Разумеется, проблемы намного более глубокие. Так как люди все по отдельности довольно неплохие.
Особенно беспокоит ситуация в столице. Для сравнения: в Киевской области наибольшее количество адвокатов, среди которых много амбициозных людей, и в то же время у нас практически отсутствуют конфликты и всегда можно получить поддержку в реализации новых идей.
— На какие проблемы должны реагировать органы самоуправления?
— Практикуя уголовное право, могу сказать, что сегодня, как и год назад, остается острой ситуация с соблюдением прав подзащитных. Все идет по команде и зачастую не самой продуманной.
— Как вы оцениваете работу органов власти?
— К сожалению, пока мало реальных изменений. Министерство юстиции самоустранилось от проблем адвокатов и традиционно пишет новый проект закона об адвокатуре, что в принципе и неудивительно. Но яне думаю, что это естественная функция министерства.
Пока мы видим полное отсутствие реформ. Никаких существенных подвижек не наблюдается ни в судейском корпусе, ни в правоохранительном блоке. Отсутствует логика при проведении люстрации в связи с тем, что в закон заложен механический принцип назначения виновных. Никакому правовому объяснению это не поддается.
Необходимо определить квалификационные требования к госслужащим, соответствующие курсу, заявленному правительством, которые и станут основой кадровой политики.
К примеру, руководители правоохранительных органов, которые должны были попасть под люстрацию, остаются на месте последние 20 лет.
— Как евроинтеграция повлияла на украинскую адвокатуру?
— Мы идем за клиентом. К примеру, наша компания открывает офис в Польше. Часть украинских предприятий развивают там дополнительные офисы, а часть переезжает туда из-за взвешенной экономической политики в этой европейской стране. Общаясь с польскими чиновниками, мы не чувствуем никакого отторжения. Нет отличия между частным и государственным сектором. Многие вещи в работе регистраторов просто поражают. Создаются все условия для того, чтобы инвестор пришел и начал вкладывать деньги в экономику.
— Как нам достичь такого же уровня?
— Я не могу сказать, сколько времени нам для этого потребуется. Воли к изменениям со стороны политической элиты я не вижу. Сокращение или увеличение рабочих мест в госсекторе или же переименование ведомств не ведет к изменению ментальности и культуры. Я не согласен с тем, что у чиновников не должно быть никаких преференций. Иначе все талантливые люди будут работать исключительно в бизнесе. Полного равенства в обеспечении не будет, но государство должно конкурировать за специалистов.
— Какие еще современные тренды вы можете отметить?
— Последние года два мы практикуем в такой области, как международное уголовное преследование. На сегодня полностью разрушена работа по обмену информацией между украинскими и иностранными правоохранителями. У нашей компании установлены прямые контакты с различными правоохранительными органами Великобритании, США, Кипра и Швейцарии. Мошенничество в англосаксонской системе права, как известно, делится на уголовное и на гражданское, в котором есть возможность налагать аресты на имущество. Не называя клиентов, скажу, что практически все крупные бизнесмены Украины втянуты в споры, которые длятся годами. Украинские юристы успешно практикуют, привлекая локальных советников. В той или иной степени это развивает и обогащает украинский рынок. На Украине уголовная практика сегодня также занимает достойное место. И если такими темпами, как сейчас, будет происходить реформирование прокуратуры, работы у адвокатов не убавится. Тотальная коррупция повлечет за собой открытие уголовных производств из «ничего». Это нехорошо для государства, но это хлеб для адвокатов. Считаю, что прокуратура должна войти в состав Минюста.
— В чем различия в работе отечественных и иностранных правоохранителей?
— Уголовные дела в США, Канаде и Великобритании расследуются тщательнее и дольше. Прокурор, идя в суд, имеет полный багаж знаний по делу и готов в любой момент аргументировать свою позицию. К сожалению, украинский прокурор не всегда подготовлен и зачастую не может понять логику следователя. В последнее время следователи райотделов в столице практически не занимаются расследованием никаких преступлений, особенно экономических. Их нужно заставлять что-либо делать: по несколько раз приходится обращаться в суд, чтобы открыть производство, хотя с поступлением заявления оно автоматически должно вноситься в Единый реестр досудебных расследований.
— Возлагаете ли вы надежды на адвокатов, которые, условно говоря, пошли во власть?
— Да! Мы видим адвокатов, ставших народными депутатами и занявших должности в Администрации Президента. Можно сказать, что подобные попытки были и при предыдущей власти, но их нужно предпринимать снова, пока есть возможность. Независимо от того, смогут ли они что-то сделать, я уверен: они будут помогать профессиональной среде.
— Какие изменения Закона «Об адвокатуре и адвокатской деятельности» являются приоритетными?
— Адвокат должен быть защищен и иметь не меньше прав, чем прокурор. В некоторых странах адвокаты проводят допросы и обыски, процесс становится конкурентным. Адвокаты в то же время представляют права потерпевших и могут содействовать прокурору, поддерживающему обвинение в суде.
— Не ожидаете ли вы злоупотреблений такими возможностями?
— У меня есть один аргумент, который я озвучивал в контексте дискуссии об открытии имущественных реестров не только правоохранителям, но и адвокатам. Сколько обвинительных приговоров оглашается в отношении правоохранителей? А в отношении адвокатов? Статистика правоохранителей о привлечении их коллег к ответственности свидетельствует о многом.
— Может ли «поход» адвокатов в правоохранительную систему изменить ее?
— Хорошо, что общественно активные коллеги работают в органах власти, но замещать все должности адвокатами было бы неправильно. К тому же правоохранительный блок настолько испорчен, что если мы не изменим подходов к деятельности данных органов власти, то я не вижу смысла, зачем успешным адвокатам идти туда работать. Возможно, целесообразнее привлекать адвокатов к реформированию правоохранительной системы.
Я склонен верить, что есть талантливые прокуроры и судьи. И даже талантливые милиционеры. Должна существовать карьерная перспектива. Хочется видеть справедливую и целеустремленную в карьерном плане систему правоохранительных органов.
Часть адвокатов, полагаю, пойдут туда из-за того, что уменьшается количество уголовных дел. Преследований по экономическим статьям будет становиться меньше из-за спада деловой активности. Речь может идти об адвокатах, вышедших в свое время из правоохранительной среды. Я критически отношусь к переходу в органы прокуратуры представителей милиции. Даже в советское время такое явление осуждалось, поскольку приводило к сращиванию данных органов.
— Как оцениваете свой опыт участия в Конституционной ассамблее?
— Это первый мой опыт работы по полномасштабному обсуждению проекта Конституции. Ассамблея объединила разносторонних людей, имеющих разные взгляды на построение государства. Присутствовали представители отдельных правовых школ, которые между собой зачастую конкурировали в зависимости от правящих политсил. С другой стороны, я увидел готовность дискутировать на научном уровне. Печально, что руководителями крупнейшего калибра не используется опыт теоретиков в области государства. Основной Закон — это документ, выражающий политическую волю по построению той или иной модели государства. Эта модель не продумывается. Необходимо сначала обращаться к специалистам в области теории государства и философии, а потом уже строить документальную базу. В то же время отмечу, что отдельные наработки уже используются Президентом.
— Как реализуется связь между юрбизнесом и учеными-правоведами?
— Некоторые коллеги привлекают научных консультантов для юридических заключений. Такие заключения могут использоваться как в суде по конкретным делам, так и практиками для обоснования своей правовой позиции. Мне приятно общаться с юристами-преподавателями. В этом плане хочу отметить Сергея Козьякова и Анатолия Селиванова, а также автора многих книг по адвокатуре Ярослава Зейкана. Они без преувеличения являются генераторами идей и ведут за собой молодежь.
— С какими факторами вы связываете надежды на улучшения?
— Соглашение об ассоциации с ЕС содержит нормы, регламентирующие работу украинских адвокатов за рубежом и, наоборот, работу иностранцев здесь. Полагаю, это должно стимулировать наших коллег к изменениям. Являясь сторонником евроинтеграции, должен констатировать, что этот путь открывает возможности, но и несет в себе вызовы, поэтому мы обязаны быть конкурентоспособными. Надеюсь, что у нас наступит мир, экономика начнет развиваться, а юристы будут снова востребованы в сферах развития экономики. Наука должна «вырваться» из внутривузовского рецензирования в сферу практики. Конфликты никуда не исчезнут. Решать споры состоятельные люди предпочитают за рубежом. Наша правовая система пока, увы, не дает гарантий, поэтому мы должны активно участвовать в ее улучшении.
(Беседовал Виталий ДУДИН,
«Юридическая практика»)